Если темной безоблачной ночью вы выйдете на улицу и посмотрите на небо, то увидите тысячи звезд. Вы не задумывались над тем, что если бы не существовало темноты космоса, то мы на Земле никогда не видели бы звезд?
Мы привыкли считать все темное и черное плохим, не столь ценным, как белое или свет. Или мы можем рассматривать черное вообще как ничто, поскольку оно не имеет никакого цвета. С научной точки зрения, это отсутствие света и может быть названо иллюзией, чем-то невидимым. Но если вы пойдете в кино, то вспомните, как важно, чтобы в зале было темно: именно благодаря темноте мы можем хорошо видеть изображение на экране.
Возможно, божественный свет в каждом из нас — наше высшее предназначение или потенциал — тоже виден на неком темном фоне. Это не негативная, разрушающая тьма, а скорее, необходимая основа силы. Не может ли эта темнота оказаться тем, что мы зовем смирением — нашей способностью признавать, что мы не можем знать всего или быть всем для всех?
Смирение — это не самоуничижение. Глупо считать, будто ты не имеешь никакой ценности или создан с некими недостатками или дефектами ума. Смирение — это проявление мудрости. Оно — в знании того, что каждому человеку даны некие особые таланты и способности, которыми он должен поделиться с миром, но что каждый при этом является одним из множества людей, сотворенных Богом, и что каждому в жизни отведена важная роль. Смирение — это уверенность в том, что ты сообразителен, но не всеведущ. Это признание за собой неких сил и способностей — но не всесилия. Мы живем благодаря невидимому – тому прекрасному, что заложено в каждом из нас как возможность. Если мы не верим в то, что оживлены внутренним потенциалом, то наша жизнь никуда не ведет. Но если мы осознаем огромные возможности, которые таятся в нас, и свою огромную ценность, то тогда мы способны понять, что подлинная реальность существует в Боге. Достигнув такой степени зрелости и морального развития, мы приходим к более плодотворной и полезной жизни. Мы можем стать при этом более общительными. Когда к другим приходит удача, мы можем испытывать прилив глубокой радости. Желание добиться чего-то непреходяще важного может выйти на передний план нашего сознания и приблизить нас к успеху.
Как дереву нужна мощная корневая система для того, чтобы оно выросло высоким, как небоскребу необходим глубокий фундамент, который выдерживал бы большие нагрузки, так и нам нужна сила смирения, без которой нам не достичь наибольших высот. Эта сила может стать фундаментом нашей жизни и помогать нам с верой и мужеством встречать все жизненные трудности, не опасаться риска. Мудр тот человек, чья любовь к работе, семье, друзьям, коллегам и знакомым — да и к самой жизни — проистекает из любви к Богу. Мы должны претворять неограниченный потенциал, но наша деятельность должна корениться в знании границ наших собственных способностей.
Смиренное отношение к жизни — это отношение подвижное. Как дерево или здание должны покачиваться под действием ветра, так и гибкость в решении проблем, которые ставит нам жизнь, может стать нашей силой. Вместе со смирением живет открытый, незакоснелый ум. Мы не знаем всех ответов — а иногда от нас скрыты даже и сами вопросы. Смирение может оказаться очень полезным: оно позволяет нам легче учиться у других, не дает нам видеть все только в черном и белом свете.
Противоположность смирению — это заносчивость: уверенность в том, что мы лучше или умнее других. Заносчивость приводит не к единению, а к разобщенности. Оно стеной встает между нами и теми, у кого мы могли бы учиться. Примером может послужить Вирджиния Смит, молодая особа, которая окончила колледж с отличием. Она была о себе очень высокого мнения, и ей виделось будущее величие. Когда Вирджиния спускалась со сцены в своей новой мантии и шапочке, с дипломом в руках, она так и светилась самодовольством. Из толпы гостей к Вирджинии подошла старая женщина. Назовем ее Мудростью Мира. Она непринужденно сказала юной выпускнице: «Ну и кто тут у нас?»
«Вы, очевидно, меня не знаете, — заносчиво проговорила молодая женщина. — Я — Вирджиния Корделия Смит, бакалавр гуманитарных наук».
«Ну, милая моя, — со смехом отозвалась Мудрость Мира, — пошли со мной и я научу тебя остальным буквам алфавита».
В душе молодой женщины наверняка горел огонь, который мог осветить мир. Она обладала огромным потенциалом творить добро, но пока не успела понять, насколько непонятной будет для нее жизнь. Тереза Авильская заметила: «Смирение всегда трудится, словно пчела, собирающая мед для улья: без смирения все было бы потеряно». Если бы только та юная выпускница смогла приобрести смирение, ее «божественный свет» непременно воссиял бы, и ее жизнь стала намного лучше.
«Гордость — это глубоко укоренившаяся болезнь души. Наказание за нее — горести. Лекарство заключается в искреннем, постоянном соблюдении смирения, которое означает подлинную самооценку и должную точку зрения на прошлое, настоящее и будущее». /Роберт Гордис/
«Подлинное смирение — это не приниженность, самобичевание или презрение к себе — это лишь верная оценка того, какими нас видит Бог». /Тайрон Эдвардс/
«Полнота знания всегда и обязательно подразумевает понимание глубины нашего невежества, а это всегда способствует и смирению, и благоговению». /Роберт А. Майликен/
«Сэр Бернард Лоуэлл писал, что нам никогда не удавалось «получить научные ответы на вопросы о том, является ли Вселенная конечной или бесконечной, как она появилась и как исчезнет. Тем не менее, точка зрения на эти вопросы и природа возможных научных ответов постоянно изменялись». Уже одно это должно было бы заставить каждого смиренно замереть перед величественностью и бесконечностью того, что Джефферсон назвал «природой и Богом природы». Появление новых открытий и изобретений не прекратилось — и даже не замедлилось. Кто скажет, что еще возможно будет открыть, если это ускорение продолжится? А сейчас, похоже, ускорилось и ускорение открытий! Чем больше мы узнаем о Вселенной, тем более смиренными нам следует быть, осознавая, какими невежественными мы были в прошлом и сколько еще нам осталось узнать». /Джон М. Темплтон «Смиренный подход»/
«Смирение ведет к силе, а не к слабости. Признавать свои ошибки и извиняться за них — это наивысшая форма самоуважения». /Джон Макклой/
Джон Темплтон. Всемирные законы жизни.